Ричард Диминг - Коп из полиции нравов [Коп из полиции нравов. Шпион поневоле. Требуется секретарша. Весьма опасная игра]

— Благодарю за звонок. До завтра.

— Увидимся завтра, — я повесил трубку, допил кофе и пошел спать.

Проснувшись, я принял душ, оставил в номере ключи от взятого напрокат «форда», позвонил портье и, надев свой старый костюм, отправился на службу. Настроение у меня было — хуже некуда.

Дежурный констебль сообщил, что меня с нетерпением ожидает капитан Спэнглер. Я отметил, что шеф вызывает меня одного, и понял что беседа будет далеко не светского характера.

Надувшийся, как индюк, капитан сидел за столом. Он указал кивком головы на стул и некоторое время молча барабанил пальцами по столу.

— Рудовски, — начал он, — если вы устроили это умышленно, то я переведу вас в регулировщики!

Я помнил, что лучшая защита — это нападение, и буквально взвился:

— Сэр! Я уже устал объяснять, что тип этот был под чужой фамилией. Я никогда раньше его не видел. Можете переводить меня хоть в ассенизаторы, но я ничего больше не буду объяснять!

— Его фото мелькает во всех газетах! Вы что, не читаете газет?

— Разумеется, читаю, — ответил я, — но вряд ли узнал бы его на собрании избирателей. К тому же после того, как обнаружили труп, дом был окружен полицией.

— После того?! Когда люди еще не оделись?

— Возможно, в следующий раз он будет называть себя собственным именем.

— Это была ошибка, Рудовски, непростительная ошибка. Что с пробами?

— Я отправил их в лабораторию. Там четыре сигареты, восемь окурков и около трех литров пикантного пунша с перцем и кое-чем еще.

— Сообщите в лабораторию, чтобы все это выбросили к чертям. Расследование мы прекращаем. Вот так, — капитан поморщился, — Дело передают в криминальный отдел.

— Разрешите нам с Линкольном завершить начатое.

— Что именно?

— Мисс Вайтер где-то доставала травку. Нам нужны ее поставщики.

— Но миссис Вайтер убита.

— Зато ее пятнадцать гостей живы. Может быть, они что-нибудь знают об источниках марихуаны?

— Мэт, что еще вы задумали? — капитан смотрел на меня изучающе.

— Ничего особенного, сэр. Просто хочу опросить гостей. Вдруг отыщется след?

— Надеюсь, что хоть с этим вы справитесь. У меня нет желания выслушивать нравоучения этих олухов из окружной прокуратуры.

— Обещаю, что я в самой вежливой форме объясню все мистеру Греко.

— Договорились, — согласился капитан, поразмыслив немного. — Скажите ему, что нас интересуют только поставщики, и события прошлой ночи ворошить мы не намерены.

— Будет исполнено, сэр.

Закрыв дверь кабинета, я подозвал Карла:

— Распорядись, чтобы в лаборатории прекратили исследования. Все события в известном доме, кроме убийства, разумеется, придется немедленно позабыть. И в деликатной форме выяснить, откуда брала травку, убитая.

— И ради этого стоило затевать весь сыр-бор, — проворчал мой помощник.

— У тебя есть адреса всех присутствовавших?

— Конечно.

— Перепиши для меня отдельно и не забудь отдать распоряжение лаборатории. Пока!

— Куда тебя несет? Пойдем выпьем по чашечке кофе.

— Спешу к одной из гостей Изабель. Я в женском отделении тюрьмы, если понадоблюсь.

С Мэнорсом я столкнулся у входа в тюрьму.

— Думал, встречу вас в тюрьме. Как Шейрон?

Он покачал головой:

— Не знаю. Макс говорит, что она никого не хочет видеть.

— Макс? Кто это?

— Макс Фуле. Мой адвокат. Сказал только, что она очень подавлена. Сейчас Макс в окружной прокуратуре пытается добиться освобождения Шейрон под залог.

Зная, что такое окружная прокуратура, я сомневался, что этому Фуле удастся что-нибудь сделать. Но с Мэнорсом я не поделился своими соображениями. Я вытащил из бумажника лист бумаги и протянул его Мэнорсу.

— Держите.

— Что это? — удивился тот.

— Финансовый отчет.

Мэнорс пожал плечами, но прочел. В части «Расход», включая проигранные на бегах 300 долларов, значилась сумма 496.60. Доход составил 3904 доллара и 15 центов.

В то время, когда Мэнорс изучал этот своеобразный документ, я отсчитал деньги и сверху высыпал мелочь.

— Но позвольте… — В недоумении Мэнорс переводил взгляд с банкнот на меня.

— Здесь три тысячи девятьсот четыре доллара и пятнадцать центов, — сказал я. — Я включил сюда сумму выигрыша на бегах.

— Какое я имею отношение к вашему выигрышу на бегах?

— Сейчас объясню. На ипподроме с вашей дочерью я фактически находился на службе. А поскольку финансирующей стороной являетесь вы, то и выигрыш — ваш. Я рисковал вашими деньгами.

— Послушайте, Мэт, — Мэнорс смотрел на меня, как на больного, — Но я ведь никогда не узнал бы об этом!

— Зато я знал бы. Берите деньги.

Повертев пачку в руках, он предложил:

— Давайте разделим? Фифти-фифти?

— Простите, сэр. Нет.

— Вы странный человек, сержант.

Он положил деньги в карман.

— У каждого свои странности, сэр. Что делать с костюмами?

— Ради всего святого, — взмолился он, — Не пытайтесь вручить мне еще и это.

— Может быть, Шварц переделает их?

— Фи! Если я обращусь к Шварцу с подобной просьбой, он больше не будет считать меня своим клиентом. Оставьте их, прошу вас.

— Хорошо, — согласился я. — Костюмы беру.

Я простился с Мэнорсом и отправился в тюрьму криминального отдела полиции. Расписавшись в журнале и сдав оружие, вместе с охранником я отправился по коридорам в камеру номер 27. В грязно-серой камере, отделенная пуленепробиваемой перегородкой, на кушетке с безучастным видом сидела Шейрон. Заметную бледность подчеркивали черные круги под глазами. Я поздоровался.

— Так вы полицейский? — спросила она.

— Шейрон, мне не всегда нравится то, что приходится выполнять по долгу службы.

— Благодарю за комплимент. Надеюсь, я была вам не в тягость?

— Вы прекрасно понимаете, что я хотел сказать. Мне с самого начала не нравилась эта роль.

— Сомневаюсь. — Шейрон окинула меня изучающим взглядом. — Сейчас у вас вид паршивой полицейской ищейки. Где вы откопали этот костюм?

— Купил два года назад. Перестаньте, Шейрон. Что говорит адвокат?

— Да что он может говорить? — она махнула рукой. — Мне уже не выбраться, и все это благодаря вам.

— Если бы вы не набрались всякой дряни и были в состоянии соображать, то вы бы слышали, что я был против ареста.

— Вы возражали? Спорили с начальством? Боже мой! Как это по-рыцарски! Хотите спасти меня от газовой камеры, чтобы еще попользоваться моим телом.

— Хватит, — прикрикнул я. — Я хочу помочь вам, а вы валяете дурака, это не лучшее в вашем положении.

Она как-то сразу сникла, нижняя губа задрожала, в глазах появились слезы.

— Это правда, Мэт? — выдавила она.

— Правда, Шейрон.

— Как же вы собираетесь помочь мне? — она уже справилась с собой.

— Найти настоящего убийцу.

Она удивленно распахнула глаза:

— Разве это не я убила?

— Что?! Убили?? Вы?

— Ну да. То есть они в один голос утверждают, что я. Лейтенант Вин даже объяснил мне, каким образом.

Я не на шутку испугался:

— Надеюсь, вы не подписали признание?

— Признание? В чем? Я ничего не помню и повторяла это тысячу раз. Но лейтенант так настаивал. Мэт, что же мне делать? — она отчаянно прикусила палец. В глазах ее был страх.

— Бороться, — отрезал я. — Если вы поверили в то, чего не совершали, то я ничем не смогу помочь вам. Скажите, только честно, вы могли бы убить Изабель?

— Нет, нет! Никогда! И потом, я злилась на Говарда, а не на нее.

— Какого же черта вы позволили им задурить себе голову?

Ее губы опять задрожали.

— Не знаю, Мэт. Они были так убедительны, особенно лейтенант.

«Еще бы!» — подумал я.

— Мне показалось… Я ведь выкурила целую сигарету, хотя никогда не пробовала больше половины.

— Что вы еще помните? Пожалуйста, Шейрон!

— Только как разделась в кабинете. Я вообще сама не знала, что делала. Хотела насолить Говарду. Он поступил как последняя свинья. Я думала заняться любовью в его присутствии. Поэтому и разделась. Но в это время Говард уже спрятался с Изабель. Больше ничего не помню.

— А нож для разрезания бумаги вы помните?

— Помню, при луне что-то блестело на столе. И я это взяла.

— Зачем, Шейрон? Что вы тогда задумали? — я буквально прилип к перегородке.

— Не помню. Я хотела найти вас, показать, что я нашла.

Она вдруг вскочила с кушетки:

— Я даже не думала об Изабель! Я не могла ее убить!

Почему они обманули меня?

— Они не обманывали вас, — покачал я головой. Они действительно считают вас виновной. Постарайтесь припомнить поточнее, что произошло на втором этаже.

Она снова села, опустив руки.

— Если я принесла туда нож, значит, я и убила, — она обреченно вздохнула.